[indent] Рано утром через парадные городские ворота в Монтегран въехала карета. В ней было двое: молодой деллийский князь Марко и его сестра Маддалена. Оба в черном, как того предполагало событие, из-за которого эти люди гнали практически без остановок больше суток. Маддалена никогда не бывала в Монтегране до этого дня; не было подходящего случая: маленькую Мадду отец и брат не брали с собой в дальние путешествия, а потом она и вовсе уехала в северное княжество своей тетушки по материнской линии на воспитание. Зато княжна помнила приезды княгини Монтеграна в Деллы. Все по грустному поводу.
[indent] Первый раз Маддалена увидела Лукрецию Гравезе, сестру своего отца, после смерти матери. Девочка была совсем маленькой и, признаться, не понимала происходящего вокруг, но навсегда запомнила доброе лицо тетушки, которая старалась не отходить от маленьких Гравезе и своего брата, хотя сама была на сносях. Во второй же раз они увиделись, когда Маддалена вернулась в Деллы из Фидхелла. Ее отец, Весил Гравезе, закатил тогда большой пир, позвав всех возможных родственников, чтобы те подивились юной княжной. Среди них была и Лукреция со своей дочерью. Мадда отметила тогда, что Лукреция изменилась, будто на ее лице отпечаталось самое большое горе на свете. Мадда уже видела этот отпечаток - потеря ребенка. Третий повод для встречи был скорбным: смерть Весила. Сестра, дочь и племянница переживали горе вместе, стараясь поддерживать друг друга. А теперь Смерть забрала и Лукрецию. Маддалена была обязана поддержать кузину Урсулу и помочь ей пережить первые самые сложные дни после потери. Потому что так делает семья. А семья - это самое главное для Гравезе.
[indent] Монтегран скорбел. Чувствовалось, что Лукреция была для всех в этом городе - от знати до ремесленников, от церковников и до самого бедного крестьянина - родной. Ее любили. И эта любовь обретала новую жизнь в слезах людей, желавших проститься с ней. Маддалена была рядом с Урсулой, стоя за ее спиной, невидимой силой стараясь ограждать кузину хотя бы от докучливых родственников и гостей города, раз уж от горя никакой защиты никто дать не мог. Был ли в этом зале кто-то еще, кто так понимал бы Урсулу, как Маддалена? Горе от потери отца все еще билось в сердце, предательски покалывая иголкой воспоминаний. Поэтому Маддалена знала, что сейчас нужно Урсуле, хоть та и пыталась крепиться, взяв на себя организацию похорон. Ей нужно было выдохнуть, а затем хорошо выспаться. Но Урсула на знатном ужине по печальному сию поводу старалась выглядеть максимально отстранено. Маддалена вспомнила себя, такую же, пытавшуюся собрать всю волю в кулак, чтобы не завыть степным волком, оплакивая свою невосполнимую потерю.
[indent] Маддалена сидела по правую руку от Урсулы. Девушкам все еще не удалось нормально поговорить из-за отвлекающих их дел. Княжне Гравезе лишь удалось высказать куцые обрывки официальных сожалений, соблюдая этикет. Такая судьба у представителей княжеских семей: даже горевать приходится по расписанию. И вот, когда, наконец, за столом они оказались обе доступны к разговору, они обсуждали абсолютную ерунду, вроде Марко, который запропастился где-то в притоне или борделе. Или в борделе, где продают опий. Моника, конечно, была единственной женщиной в жизни Марко, но других он и за людей-то не считал, так что то и не измена.
[indent] - Я бы не назвала то место, где он находится, свежим воздухом, - аккуратно проговорила княжна. - Свежести в таких местах маловато.
[indent] Маддалена запила свои слова сладким южным вином. Вкус этого вина был до боли знаком, но что это было за вино? Совсем не похоже на те, что делают на Разливе. Слишком сладкое, нет привычной кислинки. Но сейчас не время для таких размышлений. Вино и вино, лишь бы заливало боль.
[indent] В голосе Урсулы проскочила нотка ярости. Мадда ее понимала. Да, Марко был несносным мальчишкой, не способным сдерживать свои желания и держать себя в узде, но он любил Лукрецию не меньше, чем ее любила Маддалена. Она это знала, потому что у Гравезе принято любить свою семью, какой бы она не была. А у князя Делл, Марко, было единственное средство избавиться от любого горя - опий. Но Мадда не хотела про это говорить с княжной. Это было горе их семьи, семьи Гравезе, а семья Ардингелли переживала сейчас свое горе. И этим горем была не только смерть Лукреции.
[indent] Маддалена наблюдала за сценой, которая начиналась с разговора со слугой. Урсула закрыла глаза. Мадда положила руку на плечо сестры. Она почувствовала ладонью, как напряжена девушка. Гравезе отметила для себя, что на тему отца тоже стоит поговорить, когда им удастся остаться наедине и кузина сможет излить душу. В такое время выговориться и выплакаться - самое необходимое лекарство от душевной хвори.
[indent] - Если не хочешь оставаться здесь больше, то не надо. Все приличия соблюдены, Урсула. - Голос Маддалены был спокойным и успокаивающим, - Мы можем прогуляться по саду. Свежий воздух даст немного сил, чтобы пережить этот вечер.

[icon]https://i.imgur.com/2q9EQQD.gif[/icon]

[indent] Две молодые княжны медленно шли по саду. Маддалена знала, что в Монтегране даже за городскими стенами цветут сады. Сейчас, в сезон рассветов, они только набирали цвет. Яблони стояли еще голые, но скоро зацветут те, из которых делают известный, если уж не на весь мир, то точно на всю Тцессию сидр. И он был действительно хорош! Мадда помнила, как старый князь Гравезе с удовольствием впивал по целому бочонку сидра на больших охотничьих пирах, и нахваливал монтагранские яблоневые сады. Теперь его дочь видела воочию эти сады. Они представляли собой вид не самый приметный, пока не покрылись густыми шапками цвета, и тогда, вот тогда-то они будут прекрасны! Эти сады станут настоящим сокровищем и усладой для глаз. Пожалуй, лучшей для Мадды картой был лишь тот момент, когда в сезон стекла у Делл начинал зеленеть Разлив. О! То было великолепное зрелище. Река, воды которой обычно были мутными и серыми, становилась кристально-чистой, а илистое дно покрывалось чем-то вроде зеленого мха, от чего река сама приобретала изумрудный цвет. Маддалене всегда нравилась эта пора в Деллах. В воздухе чувствовалось тепло, и было ощущение, что природа вышла на новый круг, ожила и дала новую жизнь всему, что находилось на реке.
[indent] Было прохладно, но Маддалена не подала виду. Она прожила на Севере полжизни, и уж чего, а холода она не боится. Девушка шла с типично для нее поднятой головой и прямой спиной, сложив руки на животе. Она привыкла чувствовать себя везде на чужбине, поэтому не давала этого понять окружающим, а выглядела как можно более величественно. К сожалению, не все Гравезе понимали необходимость защищать себя и таким образом. Некоторые Гравезе совершенно ничего не боялись. А зря.
[indent] Мадда опять вспомнила о старшем брате. «Глупый мальчишка! Как можно было даже подумать в такой час о том, чтобы присосаться к опиумной трубке или, не лучше, к сиськам местных шлюх?!», - возмущалась внутренне она, но ни одним мускулом лица не выдала своих мыслей. Хотя... Чего она ждала от Марко? Когда отец умер, где был он? В доме похоти и разврата, ублажаемый дочерьми порока, пока его младшая сестра Моника, которая была намного большим, чем просто сестрой, рыдала всю ночь. И только сама Небесная твердыня знает, по ком она рыдала сильнее.
[indent] Девушки шли по саду. Ни одна из них не решалась заговорить. Стараясь отогнать мысли о Марко и его оскорбляющим достоинство семьи Гравезе распутстве, Маддалена вдруг вспомнила о том, как тактично Урсула смогла уладить ситуацию на ужине с отцом. Деллийская княжна, нередко видевшая пьяных и опьяненных мужей, могла увидеть и чрезмерное пристрастие князя Ардингелли к вину. Но это было не ее дело, поэтому Маддалена и не могла ничего поделать, лишь если то был бы критический момент. Но Урсула элегантно вышла из назревающей репутационной катастрофы и вывела из нее отца. Движения и слова были отточены, словно танец. И в этом Маддалена увидела Лукрецию отразившуюся в своей дочери как в чистой родниковой воде.
[indent] Княжна Гравезе все никак не могла найти слов, что случается с ней крайне редко, чтобы начать разговор, и тянула паузу. Но затем краем глаза Мадда заметила, как Урсула устало улыбнулась. И у нее камень свалился с души. Потому что она знала, как больно улыбаться в такой момент. Она знала, что какими бы не были утешения, какой бы крепкой не была вера в Единый круг, она рушится, когда умирает самый близкий человек. Ты заставляешь себя верить, но ощущение, будто забрали то единственное, чем ты дорожил, не отпускает. И ты готов срываться на весь мир, на этот чертов круг, в котором ты застрял!
[indent] - Мне так жаль, Урсула! - Мадда говорила от чистого сердца, а в глазах у нее стояли слезы. Девушка остановилась и с крепко сжала руку кузины. - Не нужно извиняться, пожалуйста, кузина! Каждый переживает утраты по-своему. Поверь, я видела сцены и хуже.
[indent] К концу фразы голос Маддалены стал заметно тише. Она начала судорожно искать другую тему, будто сболтнув чего лишнего, того, что говорить не стоило. У каждой семьи есть секреты, и не все готовы признавать ошибки родных перед другими. Может быть, Маддалене и хотелось выговориться, но она не могла. Даже с родной сестрой поговорить не могла, не говоря уж о кузине. К сожалению, все Гравезе были такими: красноречие не касалось только их личной жизни.
[indent] Мадда выпустила руку кузины, опять сложив свои ладони на платье у подгрудной ленты. Девушки продолжили путь, медленно и спокойно вдыхая вечерний воздух, уже начинающий пахнуть теплым сезоном.
[indent] - Прости меня, Урсула, что не смогла быть с тобой и Лукрецией, когда Джироламо... - Маддалена не закончила предложение. Голос дрогнул. Краем глаза девушка заметила, что кузина кивнула, принимая скомканные слова.
[indent] Девушки еще некоторое время шли по саду, не проронив ни слова. Наконец, Маддалена почувствовала в себе силы, тем более обе они остановились рядом с укрепленной зимней беседкой, почему-то еще не убранной. Княжны сели.
[indent] - А я подумала, что за знакомый вкус у вина... Мартьер! Слышала о таком городе и о местных виноградниках, - Гравезе начала издалека, потому что чувствовала что-то странное в поведении Урсулы, когда та заговорила о неком бесе. - А вот об Оксли не слышала. Раз уж ты так о нем отзываешься, то я склонна верить тебе, кузина. И что это за бес такой?
[indent] Маддалена слегка улыбнулась и хитро прищурила карие глазки, то ли стараясь поднять сестрице настроение и отвлечь ее от горестных дум, то ли сделала все это совершенно необдуманно, и теперь ждала реакции Урсулы.

[icon]https://i.imgur.com/2q9EQQD.gif[/icon]

[indent] Маддалена даже думать не хотела про Марко. Брат натворил всякого за последнее время, чтобы Мадда продолжала относиться к нему как прежде. Сейчас их отношения напоминали больше затянувшуюся ссору: вслух никто ничего не говорил, но легче было игнорировать оппонента, чем развязывать словесную баталию. А сказать было что, по крайней мере со стороны Маддалены. Ей было за что упрекнуть брата: вот уже больше года молодая девушка управляет крупным городом с большим речным портом практически в одиночку, а Марко, вместо того, чтобы взять власть в свои руки, как того требовало отцовское завещание, прогуливал деньги из казны, тратя их на опий и другие не менее мерзопакостные развлечения. Поэтому Мадда проигнорировала вопрос кузины, лишь слегка скривив губы.
[indent] Десять лет, проведенные на Севере, изменили княжну Делл, хотя бы тем, что она все больше напоминала мать. В ней было больше от Гравезе, без сомнений: цвет волос, фигура, рост. Она была похожа на родственников отца всем, кроме глаз - они были по-палеотски медовыми. Но вот то, как думала Мадда, - полностью материнское. Прожитая большая часть при дворе Фидхелла, где всем заправляла сестра матери, сделала ее похожей в род Баллиоль, хоть ей и удавалось играть в княжну Разлива. Различия все равно чувствовались, что не было Маддалене на руку. Моника куда лучше подходила и к Деллам, и к самому дому Гравезе. Моника лучше вписалась бы в сегодняшний день: она смогла быть трогательной, но сильной, и куда лучше ей удается сочувствие; уста младшей сестры не сковали бы печаль и боль потери. Но было решено оставить Монику в Деллах: в городе всегда должен оставаться хотя бы один Гравезе. Марко не мог остаться, потому что он теперь князь и должен был оказать поддержку лично. Но Марко и "поддержка" были далеки друг от друга как земля и небо. Маддалена не могла остаться в городе, она должна была приехать, должна быть здесь. Ей все еще было больно и обидно за то, что не смогла приехать на похороны Джироламо, ведь ее так же, как сейчас Монику, оставили дома. Она с большой нежностью относилась ко всей семье Ардингелли.
[indent] Мадда услышала тяжелый вздох сестры. По нему было понятно, что сейчас у нее нет сил говорить то, что от нее хотят услышать. Она просто хочет сказать правду. И какой бы эта правда не была, Маддалена ее выслушает и никому не расскажет, о чем они разговаривали. Девушка говорила спокойно, но за этим спокойствием чувствовалась выдержка.
[indent] Маддалена слушала. Ее удивляло, какой невинной была Урсула: все еще мечтала о любви как в балладах Санти. Мадда знала, что такого не бывает. Ей "посчастливилось" пройти несколько кругов ада с этой чертовой любовью, а оказалось, что она и не любила вовсе. А у кузины получилось верить. И Мадда ей, в глубине души, завидовала. Но тому, какая ее ждала участь - нет. Маддалене повезло в этом, если остаться без отца - это везение. После его смерти попытки выдать княжну замуж завершились. Марко было все равно, но в то же время очень удобно: он князь, а княжит на самом деле Мадда, занимаясь административными делами и развитием города. Ему остается только пожинать плоды, точнее, растрачивать казну. Монику Марко тоже не спешил выдавать замуж, хотя она вошла в самый расцвет. Младшая рвалась замуж, за кого угодно, лишь бы подальше от брата, который превращается в монстра на ее глазах, а повлиять на это малышка не способна. Вот кто бы ухватился выйти замуж хоть даже за этого мартьерского барона, не все ли равно?..
[indent] - "Говорят, что он красив..." А ты его не видела еще? - Мадда удивленно вскинула брови. - Я бы не пошла замуж за того, кого не видела. С ним же в одну постель ложиться! - Девушка наигранно скривилась, попытавшись вырвать улыбку у кузины, в том числе и произнесенными пошлостями.
[indent] Смех прошел, а напряженность осталась. Мадда видела, что Урсулу совсем не радует перспектива стать живым товаром. Но Гравезе не понимала только одного:
[indent] - А зачем ему на тебе жениться? Ты сказала про корыстные цели, но, если он так богат, то зачем ему твое приданное?
[indent] В голове Мадды даже не промелькнула мысль о власти. Конечно, она порой думала, как хорошо быть единственной такой княжной, а лучше княгиней, и чтобы больше никаких интриг и никаких проблем. Но эта мысль была сказочной, как в той истории про Тансельвину с Болот, которая стала королевой Тцессии. Только эта старинная сказка, а совсем-совсем не правда. Этими сказками пичкают маленьких девочек, которым хочется большой и чистой любви. Мадда знала, что с ней такого не случится. Увы, не всем так везет.

[icon]https://i.imgur.com/2q9EQQD.gif[/icon]